Живут же люди!

И вот аккурат 7 января я приехал в Донское. Улица Гагарина – довольно просторна. На ней сплошь стоят добротные колхозные коттеджи на одного-двух хозяев. Мимо интересующей хаты я бы, может, прошёл, так как из-за невысокого забора выглядывали лишь его крыша, да дымовая труба. Хорошо ещё я издали заприметил высоченное дерево, которое росло как раз возле дома номер 61. На стук вышла ждавшая меня хозяйка и я, наклонив голову, прошёл в сени, а следующим шагом оказался уже на кухоньке. 

Моё внимание привлекли два больших самодельных плаката, на которых дети в открытую выражали любовь к своим маме и папе. Правда, комнат оказалось не одна, а две, но таких крохотных! Почти по всему периметру «детской» стояли маленькие кроватки. На вопрос, сколько их, Соловьёвы ответили не сразу, а принялись в уме считать – оказалось пять. Старший сын 14-летний Егор из-за серьёзных проблем со здоровьем находится в одном из детских интернатов. Зато как были рады визиту незнакомца малыши! Насте идёт 13-й год, а маленькому Стёпе ещё не было годика. Погодки Захар и Даниил, а также Настя ходят в детсад, но в праздничный день были, конечно, дома.

Наталья Соловьёва рассказала вкратце биографию своей семьи:

 – Я приехала сюда из Казахстана в середине 90-х. Только в 2007-м году получила российское гражданство. 13 лет назад мы познакомились в Изобильном с Эдуардом. Сначала жили так. Потом расписались, решили создать семью. У меня Егор – от первого брака. А пятерых мы нажили с Эдиком. Он тоже в браке раньше состоял, разошёлся с женой и жене квартиру оставил. Мать у него живёт здесь в Донском по улице Ленина в малогабаритке–хрущёвке. Она – пожилой человек, перенесла очень много болезней. Ей спокойствие и тишина нужны... Стали мы искать квартиру – нашли только эту. Потому что с четырьмя детьми… к тому же я была беремен- ной Настей, люди не хотели нас пускать на постой.

– Так вы купили этот домик?

– Нет. Здесь мы на квартире живём, платим тысячу рублей в месяц, и за коммунальные услуги…

Несколько лет назад Наталья с Эдуардом стали мечтать о собственной крыше над головой. Но поскольку жена сидит дома с детишками, работает один муж. Строителем. Но если он займётся собственной стройкой, то не сможет зарабатывать. Прямо–таки палка о двух концах.

ВО ВСЕ КОЛОКОЛА…

Чтобы разорвать этот замкнутый круг нужно либо иметь денег мешок, либо рассчитывать на помощь родного государства. Соловьёвы стали в очередь на квартиру. Думали, ну, чуть потерпят, помучаются, и справят новоселье… Какое там! Жилищный воз и ныне там.

– Прождав три года, мы пошли в администрацию Труновского района. И там нам сказали: «Вы стоите на очереди, но можете даже ни на что не надеяться. Потому что для многодетных семей у нас никаких программ нет. И когда это будет, вообще не известно».

– А кто это сказал вам? Глава?

– Нет. Отвечала нам Худокормова – замглавы администрации села Донского по жилищным вопросам. Она заявила, что сама обращалась в министерство, писала, узнала, что существуют программы для инвалидов, для детей–сирот других категорий граждан. А для многодетных – нет.

Пытаясь достучаться до «сильных мира сего», Соловьёвы написали более 120 писем. Куда только они не обращались! Написали челобитную и в приёмную Путина в Ставрополе. Там разбирались около трёх месяцев. А затем в Донское пришла знакомая до боли отписка – мол, жилья в селе нет муниципального…

 – Мы президенту писали три письма, Путину… в социальные защиты всякие… Причём просили не так уж много – чтобы нам субсидировали беспроцентную ссуду на строительство. Потому что ипотеку мы не потянем… Были в банках разных… Но там сказали, чтобы ваша семья получила ипотеку, вам надо, как минимум, иметь зарплату в месяц около 50 тысяч. И все говорят – ищите благотворителя. Кто ж, интересно, такой найдётся добренький… Думали купить эту хату – хозяйка просит за неё 300 тысяч.

– Что тут у вас пожар был?

– Да. Проводка вся старая. Дом ещё до войны был построен.

 – А какая здесь площадь?

– 24 квадратных метра. Эдуард говорит – давай купим. Я отвечаю, и что будем с этим делать? Строиться – это обречь на полную нищету. Муж мой – не лентяй. Он с утра и до ночи – на работе. С утра до ночи на этих стройках пропадает. Малыши растут, а рядом с ними должен быть отец. Надо, чтобы они с ним общались.

ЧТО ТАМ ТОГО РАЙОНА…

В это время – лёгок на помине – вернулся домой отец семейства Эдуард Соловьёв. Надо было слышать, как радовались его приходу дети… Он продолжил рассказ о мытарствах.

 – Слышал, вам предлагали переехать в какой-то коттедж, – поинтересовался я.

Глава Труновского района Николай Тимофеевич Великдань сказал нам: «У нас жилья муниципального нет. Езжайте, покупайте за свои деньги в селе Новая Кугульта чего-нибудь – за материнский капитал.

 – Это Труновский район?

– Да. 50 километров до него. Туда от посёлка Кирова начинается асфальтовая дорога – до мехтока, а дальше – просёлочная дорога.

Эдуард рассказал, что районные руководители предлагали Соловьёвым перебраться или в Нижнюю Терновку или Сухой Лог. Но при этом на бумаге писали, что предлагали одно жильё, а на деле оказывалось совсем другое. Не в лучшую сторону, разумеется.

Глава обещал, что люди отремонтируют заброшенный восемь лет дом, стянут скобами, даже корову обещал подарить, но многодетная семья не решилась ехать в безвестность.

 – Там нет ни садика, ни школы, ни медпункта, – говорила Наталья. – Зимой там заметает… А у меня мал-мала меньше. Куда я поеду с ними в степь… В больницу, если что случится, не доберёшься… Да и, честно сказать, полнаселения там – только сидят и пьют. За школьный автобус до посёлка Кирова каждый месяц нужно 250 рублей на ребёнка оплачивать. А когда грязь бывает, неделю – две недели дети даже не учатся…

ОДНИ – ЗА ВСЕХ

 Видя бессердечие со стороны власти, Соловьёвы в конце концов создали организацию многодетных семей Труновского района. Наталья стала её председателем. И теперь они с мужем отстаивают не только свои интересы, но и многих своих земляков.

Зачем нам это надо? Чтобы показать естественную картину, которая у нас в Труновском районе по многодетным семьям. В Кировском очень много таких семей, у которых отрезаны газ, вода… Люди живут так по 3-5 лет. Одна семья жила восемь лет без воды!..

 – Сколько сейчас в вашей ассоциации семей?

– Около 80. Всего получается, около 400-300 человек. Три семьи у нас есть, у которых по восемь детей, а в одной семье из Безопасного – 11… Ситуация ужасающая для нас. Многие уже опустили руки и говорят: «А, всё равно ничего не изменится». Молодая семья есть в Безопасном. 23 года, кажется, женщине – она элементарно спивается. Она пить стала просто потому, что у неё отрезали газ, отрезали свет, в доме нужно делать ремонт, а никто ничем не поможет…

А что бывает за долги Соловьёвы знают на собственном горьком опыте.

– Я всех детей в Изобильном рожаю, – говорит Наталья.– Там меня все врачи знают. Вроде бы всё нормально, анализы все хорошие. Но во время родов у меня открылось кровотечение. Хорошо, что все врачи были на месте… У меня была клиническая смерть. Сделали кесарево, ребёнка вынули, а у меня сердце отключилось. Еле-еле меня спасли… Приехала я после больницы, у меня всё кружится – поднять ничего не могу. Муж на три месяца уволился, чтобы мне помогать за маленькими следить… Стёпе ещё не было трёх месяцев. И тут скопился у нас долг за свет – полторы тысячи всего. Приехал мастер и отрезал свет. Я его просила, умоляла, плакала: ну, ты подумай, у меня ребёнок маленький, как я ночью буду без света? «А это ваши проблемы!» – говорит… Неделю были без электричества. У нас в холодильнике продукты были, которые заготавливали полгода – всё поразморозилось. Что успели – съели, что-то засолили, убрали в подвал. А остальное всё протухло, пропало – выкинули…

 Более того, за обратное подключение к линии электропередачи Соловьёвы должны были выложить ещё полторы тысячи. И они не выдержали – пошли в прокуратуру…

ДОКОЛЕ?

– Сколько ж вам власти за де- тей доплачивают?

– 500 рублей. 300 рублей детские идут и 200 – отказ от льгот для многодетных семей. Всего мне платят 3700 с копейками…

Периодически Соловьёвым предлагали какое–то непонятное жильё. Но они уже привыкли к домику на Гагарина…

– Мы здесь всех знаем в Донском и лучше будем жить здесь на квартире, но у нас здесь есть поликлиника, в которой врач есть Кравцова, которая знает все болячки моих детей, которая ведёт их с пелёнок. Муж работает тут, в Донском. Налажено всё – школа, садик прекрасный!

– А глава ваш Великдань далеко живёт?

– Не знаем… У нас недавно. До него был Выродов… А Великдань сам говорил, что у нас вся муниципальная собственность распродана.

– За этим «футболом», – говорит Наталья, – вообще забылась наша изначальная просьба. Мы просили помочь нам с субсидией беспроцентной, чтобы можно было купить что-то и выплачивать ссуду без процентов. Или же чтобы нам выдали в селе Донском какое-нибудь жильё, которое мы можем за материнский капитал отремонтировать.

– А какой банк вам отказал?

– Нам все отказали… Я и в Ставрополь в банк звонила, и в наш Труновский. И в Изобильном ходила в банк – все говорят, чтобы вам ипотеку дать, нужно чтобы муж зарабатывал 50 тысяч. А Труновский район, якобы, не является платёжеспособным, и никто не может поручиться за нас, чтобы нам дали беспроцентную субсидию.

И всё же главное, что я понял из нашей беседы,

кому-то выгодно поставить знак равенства между многодетной семьёй и неблагополучной.

Но смею вас заверить, это не так!